Факел свободы - Страница 137

137

Сектор Гупта был известен своими ювелирными изделиями, а ювелирные изделия и были одним из ценных грузов, которые грузовики были готовы ждать. При условии…

— Отправьте им сообщение, Гансух. Я хочу видеть финансовые детали их договора перевозки. Только с сертифицированными данными, чур. Мы не верим им на слово.

Поморщилась, поскольку было очевидно, что Блумквист не понимал, почему она хотела получить эту информацию.

— Для продолжения вашего образования, молодой человек. Финансовый раздел их договора перевозки должен сообщить нам, кто оплатит их потерянное время на орбите. Происхождение грузоотправителя? Или это могут быть даже сами ювелиры. Или конечный потребитель, или их брокер. Или…

Лицо его прояснилось.

— Я понял. Или, может быть, они едят собственную стоимость. В этом случае…

— В этом случае, — мрачно сказала И-Ди, — пошлем им бот с приказом открыть огонь, если они не позволят отряду бронированных полицейских подняться на борт для осмотра судна от форштевня до кормы. Нет никакого способа, чтобы законопослушные цыгане соглашались проглотить стоимость проведенного времени в таком количестве на орбите, сложа руки.

— Что такое форштевень? — спросил он, когда послал инструкции "Хали Саул". — Я думал, что это была часть растения [Англ. слово "stem" имеет несколько значений, в том числе "соплодие" (бот.) и "форштевень, нос" (мор.)]. Так почему оно подключено к звездолету?

Поскольку он не мог видеть ее лица, она позволила себе закатить глаза. По крайней мере, ей придется мириться с невеждой только в течение еще трех дней до сдвига, который был реорганизовывающим. Если ей повезет, в следующий раз у нее может быть в партнерах даже Стив Лунд. Вот это человек, с которым вы могли бы вести интеллектуальную беседу. У него также было хорошее чувство юмора.

— Ничего, Гансух. Это просто фигура речи.

Иногда она думала, что для Гансуха Блумквиста вся эта чертова вселенная за пределами его непосредственного и узкого круга интересов была фигурой речи. Ну, что ж. Она напомнила себе, не в первый раз, что каждый час, который она проводила скучая в компании Блумквиста, накопил столько же оплаты, льгот и пенсионных кредитов, как и любой другой час на работе.

* * *

— И это так, Ганни, — сказал Эндрю Артлетт восхищенно. — Так же, как ты прогнозировала. Откуда ты знаешь такие вещи, так или иначе?

Эльфрида Маргарет Батри улыбнулась, но ничего не ответила. Это было потому, что ответ был бы душераздирающим для нее. Она знала эти многие вещи, которые она делала и которые почти никто из ее потомков и родственников не делал, по той простой причине, что у нее была полноценная жизнь до того, как она оказалась на станции "Пармли" — где большинство из них провели всю свою жизнь.

Некоторую значительную часть той, предваряющей станцию жизни, она и ее муж были очень успешными грузовыми брокерами. Это был способ, каким они накопили свои первоначальные немалые деньги, которые Майкл Пармли смог затем превратить в гораздо бо?льшее состояние, играя на фондовой бирже Центавра — а потом развеять все это, пытаясь запустить грузовую компанию, которая могла бы конкурировать с большими мальчиками в прибыльной торговле Ядра.

Она любила своего мужа, конечно же. Но не было ни дня после десятилетий его смерти, чтобы она не проклинала его тень. Майкл Пармли не был злонамеренным — но он также не был очень ответственным. Заядлый игрок, он уже потерял три состояния, прежде чем полностью обанкротил себя и своих родственников строительством станции.

И, при этом, по крайней мере, осудил одно целое поколение своей большой семьи на жизнь, которая была искажена изоляцией и, несомненно, завершится ранними могилами. Ганни хорошо знала — знала в течение многих лет, теперь — что наступит день, который неумолимо придет, предполагая, что она сама доживет, когда она будет скорбеть в связи со смертью ее любимого внучатого племянника Эндрю Артлетта. Он умрет от старости — когда у его двоюродной бабушки все еще будет возможен век жизни впереди.

— Неважно, Эндрю. Это долгая история. Убедись, что ты пошлешь финансовые отчеты в течение десяти минут — но не слишком много до этого. Они не будут ждать трамповый грузовик на орбите, которого предупредили.

Он кивнул.

— И как долго мы можем остаться?

— До тех пор пока грузовик с Гупты не привезет нам товары. Если они правы в этом времени, они прибудут за два-три дня до того, как наш срок здесь на орбите иссякнет. Меньше суток займет для таможни, чтобы все проверить. Затем мы повторим наш путь к Пальметто, так же, как наши — вполне законные — пропуски скажут, что мы вернемся. Ускоренно обмениваем драгоценности на Пальметто на груз маркитантских товаров, и мы возвращаемся вновь. Это не должно занять более двух недель. К тому времени, мы покажем нашу добросовестность мезанской таможне, и должны быть в состоянии получить разрешение на пребывание на орбите до тридцати стандартных дней.

— А что, если Антон и Виктор должны будут сбежать в один из промежутков времени как мы уйдем?

— Тогда им дерьмово не повезло. Просто нет способа, по которому мы можем остаться на орбите на неопределенный срок, учитывая нашу легенду. Не где угодно, где есть функционирующее планетарное правительство, а тем более на Мезе. Они здесь на параноидальной стороне, и по чертовски хорошей причине для, как правило, так ненавидимых, как они. — Она пожала плечами. — Но если эти два героя так хороши, как они думают — каковое, наверное, правда — то у них будет достаточно времени, чтобы продумать то, что они могли бы делать, вероятно, во время любых тревог, когда мы не будем на орбите. Конечно, всегда возможно, что их поймает врасплох что-то неожиданное. Но это риск, с которым они работают в этом бизнесе. В любом случае, я уверена, мы прикрыты контрактом. Нам заплатят, независимо от того, что произойдет.

137